— Да уж, после этого вы можете всерьез потрясти весь отдел Боултера.
— Тяжелый случай?
Фрейзер угрюмо кивнул.
— У них ведь на третьем этаже фотоагентство для прикрытия. А вся работа идет на четвертом. Причем из сотрудников никто не дежурит по вечерам. Они, видите ли, не так устроены. В общем, я пришел в агентство, выбрал какие-то там фото, потом вышел и поднялся этажом выше. Там есть еще короткий пролет — ведет на крышу, но дверь опечатана. Поэтому я решил просто посидеть и подождать. Часа через два они все пошли по домам.
— Кроме ночных сторожей?
— Сторожа. В единственном числе. Да, кроме него. Я думал, что, когда он меня обнаружит, я покажу ему свой пропуск и велю позвонить к нам в контору. Я договорился с Бондом, что он подтвердит мою личность и задержит его разговорами на десять минут. Я надеялся, что мне этого хватит. Я знал, где у них досье, и мне хорошо известна система Боултера.
— Ну, и что же?
— А то, что он вообще меня не заметил. Кретин даже не удосужился пройти по этому последнему пролету. У меня просто руки чесались свернуть ему шею. Короче, он закрыл помещение и пошел на третий этаж. В агентстве много фотографий с девочками, и ему, видать, нравится смотреть на сиськи. Короче, мне была предоставлена полная свобода. А я и рад стараться. Отключил сигнализацию, пять минут повозился с замком, вошел, нашел то, что хотел, пощелкал камерой, тихо спустился вниз, включил сигнализацию на выходе и удалился. Потом прямиком к нам и до самого последнего времени проявлял и увеличивал снимки. Господи, мой двенадцатилетний племянник, сестрин сынок, мог бы запросто провернуть такое, а он ведь редкий остолоп.
Вилли сотрясался от беззвучного смеха.
— Ничего смешного, — строго заметил Таррант. — У нас и без того хлопот полон рот, а тут еще проблемы с безопасностью в отделе безопасности.
— Виноват, просто я подумал, что всюду одна и та же история, сэр Джи, — отозвался Вилли. — Мы всегда ставили на это в прежние времена, и очень даже удачно.
— Стивили? Как?
— Отделы безопасности тратят все силы на то, чтобы следить за другими людьми, а вот навести у себя порядок забывают. Как давно вы последний раз проверяли ваших собственных охранников или меняли замки на шкафах с документами?
Наступила тяжкая пауза. Фрейзер пропустил вперед такси — верный признак, что ему сильно не по себе.
— Да, — наконец сказал Таррант. — Займитесь этим, Джек.
Тот кивнул, и «бентли» подъехал к высокому дому с пентхаузом и с видом на парк.
Глава 8
Был второй час ночи. Модести передала последний снимок Вилли. Окна на широкую террасу были раскрыты, но это не помогало от духоты. Стояли те самые жаркие летние дни, которых англичане, в принципе, всегда ждут, но, когда они настают, их встречают охами и ахами. Модести встала и, закрыв окна, включила кондиционер. На ней были серебристо-серые брюки и клетчатая рубашка.
На маленьких столиках стояли пустые стаканы и кофейные чашки. Таррант уже все прочитал и теперь, откинувшись на подушки честерфилда, задумчиво затягивался сигарой. Фрейзер попросил разрешения снять пиджак и теперь хмуро разгуливал по комнате.
Вилли закончил изучение документов и тоже откинулся на спинку своего кресла. Модести подошла к нему, присела на ручку и спросила:
— Кто хочет сказать?
Мужчины переглянулись, и после короткой паузы отозвался Таррант:
— Давайте я начну. Может, вы со мной не согласитесь, но все это чистой воды абсурд! Вы уж меня простите. Восемнадцать месяцев назад на имя премьер-министра пришло письмо. Оно не двинулось дальше второго или третьего секретаря, поскольку писал явный псих. В нем сообщалось, что трое — государственный чиновник, банкир и член парламента — в течение шести месяцев умрут, если за каждого не будет внесен выкуп в размере шестидесяти тысяч фунтов способом, о котором будет сообщено впоследствии. Банкир получил такое уведомление лично, поскольку писавший полагал его способным выложить деньги из собственного кармана. Готовность заплатить должна была выразиться путем публикации в «Тайме» особого текста в колонке объявлений. После этого банкир должен был получить дальнейшие инструкции. — Таррант сбил пепел с кончика сигары и заговорил снова: — Теперь нам известен способ выплаты, хотя он отличается нестандартностью. Но об этом, если вы не возражаете, поговорим отдельно. — Он посмотрел на собеседников, которые согласно закивали. — Отлично. К письму прилагался список из двадцати человек в разных странах мира, которым также угрожала смерть, если они не заплатят выкуп.
— Причем многие не имели отношения к власть предержащим, — вставил Вилли. — Они просто богачи.
— Да. Причем имеет смысл принять во внимание, что среди представителей государственных учреждений больших стран не было весьма высокопоставленных лиц. С другой стороны, в менее стабильных и менее мощных странах назывались более влиятельные фигуры. Заслуживает внимания тот факт, что никто из включенных в список и не подумал платить и не вступал в переговоры с авторами послании, и в течение указанного срока все они умерли.
Стенные часы в углу, словно подчеркивая важность сказанного, пробили четверть, и Таррант ироническим кивком поблагодарил их за такую услугу.
— Тем временем был разослан второй список, — сказал Фрейзер, — ас интервалом в несколько месяцев появились и другие.
— Задержимся пока на первом списке, — сказал Таррант, беря фотокопию. — Хотя все поименованные в нем лица действительно умерли, только трое из них были убиты, причем это не относится к троим нашим кандидатам. Правительственный служащий Рутледж скончался от тромба, Барнс споткнулся в здании Парламента и получил смертельную травму черепа — тому были десятки свидетелей. Его никто не толкал. Мартиндейла ударило молнией. Его жена стояла под тем же деревом, но с ней ничего не случилось. Примерно таким же образом, без посторонней помощи, покинули мир и большинство других людей из списка. Постепенно были накоплены отчеты о происшедшем. Ну а теперь, может быть, хочет сказать кто-то еще? Я не большой мастер фантазировать.
— После того, что случилось с людьми из первых списков, кое-кто начал платить, — заметила Модести, — и они живы-здоровы. Никто не наслал на них ни тромб, ни молнию.
— Но правительства крупных стран не заплатили ни гроша, Принцесса, — напомнил Вилли, хмурясь. — Ума не приложу, зачем эти рэкетиры тратили время на государственные органы. Те не заплатят ни за что, даже если поубивают всех парламентариев…
— Как это ни грустно, но я вынужден согласиться с теорией Боултера, — сказал Фрейзер, протирая очки. — Он убежден, что все это делалось, исключительно чтобы произвести дополнительное впечатление на частных лиц и заставить их быстрее раскошеливаться. Мы знаем, что заплатили выкуп главы двух африканских государств. Похоже, что так же дело обстоит еще с двумя африканскими правителями, хотя они не хотят признаваться в этом. Но они были в списках и тем не менее здравствуют и поныне.
— Три южноамериканских генерала или политика, — заговорил Вилли. — Нефтяной магнат из Венесуэлы, его собрат с Ближнего Востока. Джутовый магараджа из Индии. Техасский мясной король, сыну которого угрожали. Египетский коммерсант… — Вилли замолчал и, пожав плечами, закончил: — Семнадцать человек выложили денежки на бочку.
— И это только те, о ком мы знаем от Интерпола, — заметил Фрейзер. — Возможно, на самом деле потенциальных жертв больше. Да и нажим на них усиливается. Может, суммы не такие уж баснословные, но их требуют от людей, которых не так-то легко напугать. И многие платят как миленькие.
— Чего ж тут удивительного, — заметил Вилли. — Все, кто не заплатил, скончались. Кроме Рене Вобуа.
Воцарилась долгая пауза.
— Способы уплаты выкупа расширились, — сказал Таррант. — Героин, драгоценные камни, бриллианты, алмазная крошка, а в одном случае даже старинные золотые монеты. Но если оставить в стороне способы и суммы платежей, меня больше всего удивляет очень большое количество естественных кончин. Или, по крайней мере, кажущихся таковыми.
— Они действительно естественные, — мрачно сказал Фрейзер. — Так, Меллини скончался в ресторане, поперхнувшись куриной костью. Такое не организовать при всем желании.
Таррант посмотрел на Модести. Она по-прежнему сидела на ручке кресла, разглядывая узор исфаганского ковра.
— А вы что скажете, моя дорогая? — спросил он ее.
— Примерно пятнадцать процентов из общего списка были убиты. — Модести подняла взгляд от ковра, но смотрела куда-то в пространство, следуя ходу своей мысли. — Все остальное пока давайте считать естественными кончинами. Можете разбить списки на противоположные группы. Правительственные служащие и частные лица. Естественные кончины и убийства. Готовые платить и платить не желающие. Боултер составил семь таких списков.
